Створа сейфовая обнаружилась там же, где я её в прошлый раз видел. И не столь лютая, точнее… Ну я не светил глазами в прошлый раз, и в полумраке полуподвала отметил металлическую стену с какой-то фигнёй на ней.

Ну и несколько напрягся — металл покрывал метров пять на три. И толщина в “метр” меня скорее порадовала — тут и два, и больше могло быть.

А вот в свете моих буркал я понял, что дверь к кладу более человеческих габаритов. Точнее, конкретно человеческих — прямоугольник два на менее чем метр, с затворами и прочим… Но там и метр-то не упихаешь, иначе хрен откроется.

Ну а остальная часть была, как понятно, стенкой сейфа-склада. Подошёл я к двери, стал вчувствоваться металлокинезом…

— Да ну нафиг! — искренне изумился я. — Не бывает так!

Но в ощущениях было так, так что с сомнением схватил я за ручку, рванул на себя… И без особого труда распахнул дверь!

— Заходи кто хочешь, бери что хочешь, — растерянно констатировал я. — Хотя, может, охрана была, ещё что. Всё равно бред. Эй, твари поганые и боссы уровней, вы там?! — проорал я в недра сейфа.

Твари поганые, боссы уровня — промолчали. Даже марская мелькотня, кажется, рассеялась. То ли побоялись кащеизмом головного ума заразиться, то ли убедились в своей профнепригодности в мой адрес.

Так что пожал я плечами и запустил в сейф трос. А потом и морду засунул, да и весь пролез.

Сейф из себя представлял дорожку между трёхъярусными стеллажами. В конце дорожки была тележка с поддоном, а на стеллажах стояли, кстати, не сказать чтобы часто, металлические коробки. Причём с надписями в пластике, на тему чего енто там они содержат. Правда буквами не русскими, а буквами латинскими. По элементу, видимо.

И в стекло упакованы, засунул я морду в короб с ванадием, кажется. В банках-колбах. И ванадий вроде не редкозём, задумался я, но махнул лапой. Всё равно весь склад обносить.

И всего за полчаса я, благо тележка не капризничала, обчистил склад. И задумчиво разглядывал сокровищща.

По весу добытого выходило не так, чтобы много. Тонны полторы, максимум две. Не вешал, но вроде так выходило. А вот с объёмом выходила фигня. Вроде пара тонн всяких железок — ерунда… Да щаззз!

В моём случае выходила фигня, в виде герметичных запаянных колб, охватывающих недобрую половину металлических стержней, порошков и прочего подобного.

Остальная половина была доброй и незапаянной. Но я, хоть ни хрена не металлург какой, и даже не металлический мудрила, понимаю: это колбы с каким-нибудь инертным газом, от окисления.

А если железки из них наружу выковырять, то и с грудой ржи можно остаться. Если не рванут нахрен — тоже не невероятный расклад, вроде что-то из металлов такими гадкими свойствами обладало.

Вот, доставать их нельзя. А значит — везти надо в два или три заезда. Иначе никак, даже с тележкой, которую я тоже упру: обносить, так обносить. А в коробках с колбами напихано всякого мягкого.

Так что последние коробки с добычей я донаставил коробками метров до двух с копейками. Обхватил тросами — и прицеп, и фиксатор. И поехал потихоньку, ехидно сам с собой рассуждая, что байк я брал зря — и так еле телепаюсь, ногами переставляя. Ну да пусть будет, можно нежить музоном попугать.

Насколько нежить напугалась — не знаю, но через полчаса я дотелепался вполне довольный. И колбаса меллорнская стояла закрытая, с башенкой и каким-то спаренным стрелялом, миру из этой башенки грозящим.

Ай малаца, отметил я, выстукивая в дверь похоронный марш. Аппарель откинулась, меллорнские стояли “в боевом режиме”.

Но на мою персону магострелы не наводили, стали целить за спину — совсем малаца, да.

— Что-то случилось? — несколько напрягся я, увидев, что это не “штатное” выискивание, а ребята реально напряжены.

— Да, Лев… наш эфирный оператор, выявил странные помехи, — раздался голос Ленки, держащей снайперку наготове.

— Так, примерно метров двести я чую, там ничего и никого. Кроме навей в подвалах, — уточнил я. — А что за помехи-то?

— Показалось, что сигнатура человека, на пределе чувствительности. Почти гарантированно, несколько раз чувствовалось.

— Не я? — хмыкнул я.

— Точно не вы. Вы в сети не…

— Нежить, — аж слегка поклонился я. — Ясно. Но тут, в принципе, могут быть люди. Я вот вчера каких-то сталкеров встречал.

— И не подошли? — подала голос Ленка. — Сталкеры специально обозначаются, договариваются. Чтобы не столкнуться случайно.

— Мдя. Ну не знаю, что это. Я тоже ничего враждебного не видел, кроме того отблеска, — пожал я плечами, — Сторожитесь значит.

— Сторожимся. Добыча? — слегка кивнула Ленка на пирамиду над тележкой.

— Угу, — озвучил я, а Федя, стоящий у стеночки закопошился.

— Я сейчас проверю… — выдал мудрила.

— Не надо. Я сейчас на второй заход, перевезу всё, что в этом хранилище.

— А-а-а…

— Погружу, — пояснил я, подхватывая коробку тросом и ставя её в огороженный грузовой закуток.

— Э-э-э… Кащей, это замечательно. И я рад, что Меллорн получит массу нужных материалов. С рядом не проводились даже эксперименты, и это очень интересно. Но… — на последнем мудрила с кислой мордой потёр переносицу и замолчал.

— “Но” — что? — не стал миндальничать я, продолжая погрузку.

— Но я-то на кой, извиняюсь, хрен тут делаю?! — раздался вопль души.

— Эм-м-м… — задумался я.

И не знаю, кто первый заржал, но ржали все. И сталкеры, хоть и “держали прицел”, но этот прицел гулял, в такт похрюкиванию и ржанию.

— Не знаю, Фёдор. Так уж вышло, — проржавшись, выдал я.

— Да понятно, что никто не знал, — аж вытер слёзы мудрила. — Ладно, разберу и рассортирую пока, — потопал он к перегруженному.

— Там ещё и сейфовая дверь… открыта, — оповестил я, да и погнал, прихватив тележку, обратно.

Хрюканье в спину прилагалось, но аппарель закрывалась. А я, благо на подпрыгивания пустой телеги было пофиг, ускорился. И нахмурился, внутренне и внешне.

Ни хера мне это не нравится! Вот вообще, совсем и вообще!

Я ошибаться мог. Стекло какое недобитое, ещё что. Этот хацкер небывальский, который Лев — тоже мог, он сам признавал — “помехи”.

А вот вместе — ни хрена не верю. И что за типы вокруг круги нарезают? И что хотят?

Ну ладно, положим — бандиты. Или ещё гопота какая — Ленка говорила “перебили”, но свинотрахи — типы злостные, неистребимы. Заново зародились, положим.

И вот точат они свой свинотрахательный зуб на нас. Но — колбаса. От неё небывальщиной разит, как от сволочи. Бронь, да и дерево эльфячье подчас такую прочность выдаёт, что половина сталей нервно в сторонке курят. И турель там с лютым стрелялом.

В общем, несколько успокоился я, остаётся предполагаемой гопоте только губищи закатывать. Есть опасность при разгрузке — надо реально поаккуратнее. И на меня могут напасть, думаю, на обратном пути. Надо поаккуратнее. А так — не страшно. Прорвёмся, заключил я.

Заехал в заводской двор, погрузил сокровищщи на тележку. Подумал, да и тросы-фиксаторы поместил отдельно. На всякий.

И аккуратно, вчувствуваясь в округу, потелепался к колбасе.

И словил грудью мощный такой патрон, откинувший не только меня, но и байк. А шкура ангелячья выдержала, с некоторым удивлением отметил я выталкивающую патрон шкуру. Ну и зашибись. И с отдельными фиксаторами я мудёр — а то разбилось бы всё.

Но это ладно — надо творить жуткие злодейства, встряхнулся я, оскалив череп из тросов и засияв пустыми глазницами.

28. Неприкаянная принцесса

Но в этот раз свинотрахи на одном выстреле не остановились. Не слишком часто, но стреляли в несчастного Кащея с двух точек, и всадили не меньше десятка пуль! Ещё и промахи, блин, были, пулемётчики херовы.

Ничего, свинотрахи, доберусь я до вас, злобно думал я, метаемый, как тряпичная кукла, попаданиями. С байка меня снесло вторым или третьим попаданием, чёрт знает. В общем, патроны у вас не бесконечные, а я — Бессмертный, мысленно обратился я к скотам.