Повеселимся, оскалился я, пощёлкивая тросами. Но тут… скажем так, повеяло “ветерком небывальщины”.

— Вот это — уже интереснее. И кто ты такое, тварь? — поинтересовался я у ветерка, готовясь к бою.

Только мне никто не ответил. И боя не было, хотя концентрация небывальщины, именно ветра, повышалась.

Так, площадная пакость? Непохоже. Небывальщины дохрена, с учётом площадей — вообще запредельно. А она ни черта толком не делает, только ветром дует. Если это подготовка — то выходит какое-то вообще запределье, типа стратегического оружия. При этом — уже чудовищные траты в никуда, насколько я вижу. В общем, не особо верится, но если что — драпаем, подготовился я не только морды бить, но и с визгом сайгачить подальше.

И стал вчувствоваться в небывальскую природу ветерка изо всех сил. Ну мало ли, пойму что-то.

И что-то понял. Ветер имел родственную… знакомую природу. Ангел Яхве? В Орде? После буддийского монаха?

В общем — офигел я натурально, чуть не пропустив натурально режущий поток ветра. С каменной крошкой, замешанной на небывальщине, небрежно срезавший половину кроны, в которой я предавался раздумьям.

Ну охренеть теперь, отметил, еле увернувшись, я. И стал скакать между деревьев, стараясь углядеть, вычувствовать, да хоть как-то локализовать ветродуя.

И — не хрена. Он был ВЕЗДЕ, натурально “по площади”, точнее — “по объёму”. И все “ощущения” давали только точки зарождения ветро-каменных лезвий.

— Ни попал! — ехидно отметил я пятый промах непонятно чего.

И включил голову: ангел покрывал площадь. Он был вокруг Благого, на сотнях квадратных километров. Положим, тут та же тварь. И ей не молятся, а значит “центр” — не нужен. Ну, теоретически. И судя по тому, что я его ни хрена не чувствую — не нужен и практически.

И нужно мне, чтоб это ангельство как-то собралось. Потому что тыкать потоки воздуха тросами — не помогает. Ещё раз потыкал, всё равно не помогло.

Волемагией? Теоретически “да”. Практически — хрен мне по тощей кащеистой морде. Я как маг на порядки уступаю в плане подвластной небывальщины распределённой твари.

Единственный вариант, прикидывал я, это показать неэффективность атак. Пока он меня гоняет, сволочь такая, и развлекается. Но если встать и с противной рожей позевать, а то и задницу под его атаками почёсывать, обзываясь (на всякий случай) — высока вероятность, что захочет меня чем-нибудь помощнее йопнуть. А для этого, опять же — вероятно, придётся ему “локализоваться”.

По крайней мере, я иных вариантов не вижу. А с ветрами воевать не обучен-с, мне бы по морде или ещё по какой уязвимой точке тела.

Ну и если не соберётся, а будет гадость так же распределённо готовить — надо драпать. Ничего не сделаю в лесу. Для начала — в закрытое пространство, наверное — в мёртвом городе. А там — посмотрим, окончательно решил я.

И сиганул на центр поляны, где встал с мордой ехидной и лапы на груди сложил, выпустив несколько тросов.

— Фигня какая, — озвучил я, отбивая тросами через минуту лезвие.

— Как бабка престарелая, — позёвывая отбил я ещё одно лезвие.

И отслеживал небывальщину, естественно. Но никакой локализации не появлялось. Правда, тварь явно начинала беситься — в ощущаемом направленном внимании чувствовался гнев.

И тут стукнулась мысля — я вот сконцентрировался на пакости. А до Орды — плюнуть и растереть! И если какая-нибудь сволочь сейчас втихую подбирается, чтоб меня в тощий зад уязвить?! Вряд ли выйдет, зад не только тощий, но и металлический, но сам факт покушения на зад Кащея мне не нравится!

Так что несколько отвлёкся я от пакости, вчувствуясь в округу. Сволочей скрытных не нашлось, а тварь засандалила по мне очередной воздушной фигнёй с крошкой.

— Да задолбал, свинотрах! — отмахнулся я. — Ничему не учишься…

И то ли вторая часть пробудила у пакости что-то вроде думалки. То ли на “свинотраха” обиделся — гневом прям шибануло.

Но в десятке метров от меня из переполненных пылью и мелкими камнями потоков воздуха сплёлся… не ангел. Марид, наверное, или ещё какая пакость воздушного типа. На ангела он не походил ни разу, но вот ажурными переплетениями потоков воздуха неприятно напомнил ставшего тросами джинна.

И буркалы не светящиеся, а чёрные провалы. Светящиеся темнотой, можно сказать. Соткалась эта пакость из ветра и небывальщины, рявкнула на меня какими-то словами нерусскими. А я “почувствовал” смысл. И почувствовал, чем почувствовал. Это у меня тросы, которые я, в роли сурдопереводчика выступили.

А ругалась пакость детём ослицы и ослициным же сожителем. Как-то бледно. И сын шакала — не очень.

И стала творить какое то мощное колдунство, судя по ощущениям. А я прыгнул к пакости, распустив тросы рук, стараясь его охватить… И как-то мне не понравились последствия.

Пакость надулась, стала гораздо менее плотной, охватила тросы. И хоть явно и очевидно повреждалась — но наполшишечки. А мне прилетело не на пол, а на всю, если не две или три! Я почти вспомнил Боль, чувствую стёсываемые тросы и… плоть, которой не было, но которая разрушалась!

— Вот же ссссвинотрах! — злобно прошипел я, отпрыгивая и втягивая повреждённые тросы. Рук, похоже, не было как факта. И тросы повредились, то есть приходилось “перераспределять массу” чтоб тросы сплетались в виде рук.

— Юуани, Таллид, — снисходительно, жутко раздражая, даже не взбесившись на свинотраха, процедил марид.

А в меня полетел… бур, луч, херня поганая из небывальщины, воздуха и каменной крошки. Я уклонился, но эта пакость невозможно извернулась и… стесала мне почти полголовы с лицом! Тросы их заменили, но было БОЛЬНО. И бесило! И… бок жгла рукоять огненного меча.

Ну, других вариантов не наблюдается, оскалился я, кидаясь на марида. Тот, дурацки ухмыляясь, раздулся… И с воем и пшиком пламени исчез после простого взмаха огненным мечом.

— А я попрочнее выхожу, — отметил я. — Но, блин, не смешно. Так и убить могут, а у меня столько злодейств не совершённых!

И почесал я от орды подальше. Печально констатируя, что на “активацию” огненного меча просадил море душевности, в разы больше, чем добыл. Это не считая дырок во мне, которые болели хоть и игнорируемо, но бесили. И плоти нет, и полрожи… хотя похрен. Но отлежаться не помешает, и подумать.

36. Великая охота

В общем, довольно ободранный, доскакал до Ленки. Последняя музон слушала, из палатки высунулась, удивлённо пискнула.

— Фигня, — отмахнулся я. — Заживёт когда-нибудь. Давай нашим сообщать.

И принялся надиктовывать сообщение, о типах, видах и гадствах встреченных вражин. И времени и очерёдности, само собой.

А сам думал что мне делать. В плане, как Орду воевать, потому что так, как сегодня — меня хватит на пару джиннов или подобной пакости. А потом кончится Кащей, в самом что ни на есть прямом смысле слова.

И основная проблема — энергия. Огненный меч прекрасно распидорасил марида, других “родственничков” тоже распидорасит. Но энергии ни хрена не хватит. И единственное вменяемое объяснение тому, как это ковыряло действовало у ангелочка — я не ЖРУ души. Скорее всего, “обдираю”. А ангелочек, да и, наверное, прочее джиньё — именно жрут. Переваривают, медленно и со вкусом. Имея ощутимый выхлоп энергии, перекрывающий мой на голову.

Видимо, кстати, всякие “ады” — из этой оперы. Но неважно. Потому что я ТАК изводить не буду даже ордынцев. Принципиально не буду, вне зависимости… да ни от чего.

Но как мне паразитов воевать-то, этакому высокоморальному? Убьют же нахрен, свинотрахи такие!

Так, первое: надо выяснить порядок. Сколько всяческого джинья, хотя бы навскидку, в Орде. Если десяток, например (вполне возможно) — то я вообще орёл плетёный. И проблемы толком нет, изведу эту десятку в обозримом будущем. А вот если больше… Нужно больше душ, вынужденно признал я. Больше.

Но этого добра есть у Орды. И, если мой завтрашний рейд (а сегодня отлежусь, отдохнуть надо, блин!) покажет “дохренилион джинья” — буду заниматься избиением младенцев. Злобных, здоровых, убийц, воров, насильников и рабовладельцев. Гадких таких младенцев, таких и избить не помешает насмерть.