— Живучие какие, — посетовал я, чуть не погребённый отчётами, которыми в меня запустил обиженный недоверием гнум.

— Ну уж прости, какие есть, — ядовито ответил Виталич.

— Хрень это, Виталич. У вас нежить, либо контуры рунной защиты нарушены. Иначе не бывает! А нежить из живых берётся, причём погано умерших или в поганом месте!

— На толчке, что ли? — ржанул гнум.

— Охерительно смешно, — оценил я. — Это у тебя гнумы мрут!

— Не гнумы, а гномы. И люди тоже!

— Всё равно у тебя. Вдвоем работать не пробовали? — уточнил я.

— Там стенды испытательные, ять! — потыкал в первый ярус на стенде гнум. — И в Романово — нас две сотни!

— Всего?

— Ну, две с половиной, — сбавил тон гнум. — Но парами на испытаниях работать просто некому. В общем, иди, решай проблему, — помахал он на меня пятернёй. — Занят я, — изволил он объяснить.

— По моему, кто-то тут охерел, — сообщил я потолку.

— По моему — тоже. Какого хера ты тут торчишь, Кащей?!

— Могу свалить, — возмутился я. — Сами со своей хренью разбирайтесь!

— Что значит — сами?! — чуть ли не проревел гнум.

— Закормите собой до несварения, или ещё чего, — пояснил я. — Я — наёмник, тебе ничего не должен.

— Какой наёмник, бесплатно же помогаешь…

— Пока, — встал я со стола. — Ипитесь как хотите…

— Постой, Кащей! А что ты хочешь-то? — несколько обрёл берега Витальич.

А по пристрастному допросу я выяснил, что этот олух подземный искренне считал меня “мчс” или ещё каким спасителем на бюджетном подсосе.

То есть — я типа должен решать проблемы свинотрахов со страшной силой, блин! То есть, я и вправду с некоторых “клиентов” ни хрена не беру. Долг на них, а иногда и долга нет — взять с них нечего. Ну с тех же кентавров за Лихо — ни хера не возьмёшь, да и не нужно, разве что кобылу в гарем, нахрен не нужную, в нахрен ненужный.

Но сам подход “Кащей на посылках” возмутил! И этот свинотрах бородатый даже не задумывался — типа “должны ему”, служба добрых дел, блин!

— В общем, тебе тут никто нихрена не должен, — подытожил я спич о жадных свинотрахах, бухаясь на стол. — А мне должны дохрена. Будете.

— Да понял я, — страдал гнум. — Мог бы и повежливее…

— Щаззз, — оскалился я. — Добра не хватит. Ладно, чего бы с вас такого за работу взять? — задумался я.

А взять точно надо, а то бардак. Но какой-то хлам или барахло ненужное — нафиг.

— О, вы же металлы очищаете? — просиял я.

— Да, — подозрительно уставился на меня гнум.

— Вольфрам есть? — оскалился довольный я, потерев лапы.

— Немного, — страдал гнум.

— Полтора кило мне в дом, в Зеленюки доставите. После исполнения дела, — воздел я перст.

Для металлокинеза, прикидывал я про себя. И как тренажёр — офигительно. А главное, и польза будет: наделаю ломов вольфрамовых, ну, в общем, найду что полезное сотворить.

— Ты охерел?! — выпучил буркалы гнум. — Полкило макс…

— Два.

— Да ты…

— Два с половиной, — широко улыбнулся я. — Ещё торговаться будем?

— Кровопийца!

— Кащей Бессмертный.

— И это — тоже, — вынужденно признал Витальич, и на протянутую к двери лапу отреагировал. — Нет! Да стой ты! Ладно, ладно, сво… Кащей. Будет тебе полтора…

— Два с половиной, Витальич, — уже без улыбки отрезал я. — И шутки я не шучу. Соглашаешься — решаю проблему. Нет — так нет. К Петровичу иди… — на что морда у гнума стала кислой. — Ходил уже, — констатировал я. — И запросил наш Петрович…

— Дох…я!!! — взорвался Виталич. — И к тебе, кровопийце, послал!!!

— Вот какой молодец, — покивал я. — Рому ему привезу, уважает он его. Ладно, согласен?

— Согласен, — страдал гнум.

— Так, теперь к деталям. Вечером — это когда? И расчищай от людей третий и четвёртый ярус.

— Работа!

— Я на себя ловить буду, Витальич. И если будут ещё люди или гномы…

— Да понял я, — страдал мастер, злобно на меня зыркая.

Ну и хрен с ним, пусть зыркает. Может — научится чему, может нет. Но надо благотворительность прекращать. И учиться чахнуть, что ли, рассуждал я, спускаясь в сопровождении проводника-человека в недра Романова.

32. Панаехавшая нечисть

Вообще, я на самом деле не учёл малочисленность Романова. И никаких лютых подземий здесь не было и быть не могло — полторы сотни гномов, даже меньше, и люди. Из производственного посёлка народ свалил, потому как сильных металюдей не народилось. Маги, теоретически, были, но просто не успели бы овладеть этой магией, сожранные нечистью.

А у гнумов магов вроде как и не было. По крайней мере, на данный момент. Были у них рунные жрецы: жрали в три горла, полировали сожранное гномьим пивом и рисовали граффити.

Но это работало на металле и под землёй. Под землёй — лучше. И осталось, соответственно, не так много народу, остальные в Меллорне. Ну или на том свете, но тут уж везде так.

Так вот, труды в разгаре, а на третьем ярусе, где производство — дюжина человек. А на четвёртом, с этими самыми испытательными стендами — вообще четверо.

Причём эти товарищи нам на пути из лифта встретились. С такими, интересными мордами, причём как у гнумов, так и у человека: одновременно и “работать мешають!” и “подальше отсюда поспокойнее будет!”

В общем-то — правы, отметил я, и послал сопровождающего. Мне нежить ловить надо, а не экскурсии водить.

Ловить её я собирался в ближайшей “стенде” — зале, практически квадратной, четыре на четыре, высотой три метра. Стояла в этой зале какая-то лютая гнутая фигулина. То ли стендовать что-то, то ли испытывать, чёрт знает. А я присел на станину фигулины и стал прикидывать. Некросом и вообще ничем таким особо не тянет. То есть, неподалёку умирали, это, если вчувствоваться, чувствуется. А вот активной и злостной нежити — нет.

Это, в общем, говорит о том, что нежить лютая и сильная. Но, при этом — оставляет объедки. Что странно — всякие толстые, или высшие умертвия, воплощённые для физического воздействия — обычно умные. Относительно, конечно, но сныкать объедки, по логике, должны.

А тут — нет. Тоже странно, впрочем, решил я не “маскироваться”.

Последнее у меня выходило… ну, так себе, но на немага и нечисть и нежить хватало. Металлокинез и тросы, в связке. Тросы принимали форму, какую надо, а металлокинезом я, пуча глаза, придавал вида и фактуру.

Например — мог выглядеть как гнум, но это всё же тросы, приглаженные небывальщиной. Пластичность и фактуру плоти они приобретали крайне локализовано, с людоедскими тратами энергии, и не металлокинезом, а своим “свойством”. Можно, но на всего Кащея не хватит и очень энергозатратно.

“Маскировка” трат таких не выдавала, но фонила не самым полезным для маскировки током небывальщины. И, подумав, я решил быть собой: выше вероятность, что нежить клюнет. А то людей-то она харчила, а магов в Романово нет, может и насторожиться.

И вот, сижу я, значит, сижу, ищу нежить, вчувствуюсь. И так часок где-то, как вдруг рядом фонит током небывальщины. А я не то, чтобы в каплю выпал — но как минимум удивился. Некросом от посетителя не тянуло, ну вот вообще! Ну в плане того, что местных схарчил он, тут было ощущение. Но не нежить, точно! А контуры защитной матерщины — не нарушены. Я этот момент, невзирая ни на какие заверения всяких гнумов, проверил.

То есть, может, где какая закорючка и стёрлась, но в целом — нечистик сюда проникнуть просто не мог. А он, паразит, тут, и странный какой-то… Вот не встречал таких, судя по ощущениям.

И если гнумьи закорючки не работают — плохо дело. Четыре поселения на них держатся, не считая того, что в крупных поселениях гнумы под землю зарываются.